"Вчерашние ключевые слова: офлоксацин (протимікробний препарат широкого спектра дії), мазь левомеколь, кетанов, 5 шприцов по 10 мл и упаковка 1 %-го диоксидина в ампулах".

10.12.02

Я так соскучился по ней – мы больше одного дня не выдерживаем, чтобы не обнять и не поцеловать друг друга. Значит сегодня мы будем целоваться и обниматься… У Марго – деловой колбаски – любимое занятие встать на ноги и не держаться ни за что, сохраняя равновесие. Потом она, конечно же, падает на попку и снова карабкается по мне, чтобы встать. Завидное детское упорство. Вчера так интересно она написала мне: «Я тебя тебя люблю» - «Меня одного?» - «Тебя одного и НИКОГО больше!» Как будто я задаюсь и мучаюсь вопросом: «А может, еще, кого она любит?». Она как бы отсекает вечно бродящие во мне сомнения.

11.12.02

Вчерашние ключевые слова: офлоксацин (протимікробний препарат широкого спектра дії), мазь левомеколь, кетанов, 5 шприцов по 10 мл и упаковка 1 %-го диоксидина в ампулах. В этот раз она была со мной от начала до конца – переживала со мной и за меня.  Это именно она настояла на том, чтобы мы поехали в клинику на операцию – я бы еще терпел ночь, чтобы на утро снова поехать в свою поликлинику для взрослых №1. А так ночь спал как убитый. Мой указательный палец на правой руке подвергся влиянию злых чар – сначала опух, а потом под кожей стал собираться гной. Вчера он был прооперирован и сразу же домой. Таким образом, я еще никогда не ездил. Она пыталась переключать передачи – лучше всего у нее получается четвертая передача. Неприятно было показывать при ней, как все-таки мне больно. Я сразу вспомнил концовку фильма «Храброе сердце» и тот день, когда я в последний раз увидел батю. То, как было больно мне, конечно же, фигня, по сравнению с тем, как было больно им. Больно перед тем, как они умерли. Можно только представить себе, но лучше не представлять. И я отправляю ей: «Отныне, я люблю тебя по-другому!» - «Почему?» - «Я вечером тебе попытаюсь объяснить. Ок?» - «Ок!» Теперь каждый день на перевязки к 11.00 все туда же. Задолго до всего этого – ну как задолго, за неделю – ей приснился сон. Мы с ней купаемся в грязной и мутной воде и вдруг к нам подплывает Ленка Корбеза и говорит человеческим голосом: «Вы что, еще до сих пор здесь? А ну бегом отселева, сейчас сюда придут Клара и Нола  и тогда вам уж точно не сдобровать».

12.12.02

Чуть ли не единственный день за все время, когда я сел и не знаю, о чем же написать. А что, надо обязательно о чем- то написать? Писать всегда есть о чем, только надо попробовать из закоулков памяти вытащить и обработать то, что впоследствии должны переварить простые человеческие мозги. Чтобы то, что еще не преобразовалось в слова и предложения, наконец, стало понятным и доступным… Этот день заслуживает внимания хотя бы потому, что впервые за долгое время – слишком долгое – Клара назвала меня папой для Марго. Все, кто ненавидит меня лютой ненавистью, кто презирает меня отныне дольше всего на свете и те не находят другого слова как папа, когда общаются с  Марго – только не она. Назвала один раз, но назвала. Это приятно, черт возьми. А на следующий день мы подстригли чёлочку Марго – первая стрижка, как никак. Я Е первому сказал, что мы с Кларой развелись. Он бурно отреагировал и еще долго не мог успокоиться.

17.12.02

Ого, как долго не писал! Быстро исправляюсь. На улице холодает: ночью до минус 19, днем – минус 12. Мое к ней письмо: «Здравствуй, моя лапулечка! Я не поняв! Почему за меня вчера вечером никто не волновался, а если и волновался, то совсем не волнительно?!! Я чисто случайно забываю отправить SMS: «Доплентався», а потом пробую подождать: жду вечер, жду ночь, жду утро до 9.00, пока ты не включилась в работу… Хорошо, если я уехал, значит это само собой, что я доехал благополучно. ОК? ОК. Избавим тогда друг друга от лишних переживаний на ночь. Не скажу, что я снова ощутил в себе то дурацкое и напрасное переживание, когда чувствуешь, что снова никому не нужен, но то, что от него осталось (а всегда что-то остается – ты же знаешь) шевельнулось во мне. Не надо расслабляться! (шутка – с кем же тогда расслабляться, как не с любимым человеком, т.е. в данной ситуации не со мной!!!). Вот я смотрю на твое письмо и удивляюсь – удивляюсь всему. Удивляюсь тебе, себе, твоим пальцам, выбивающим такие дорогие мне буковки, тому, чего так много в твоем письме и тому, чего так мало, тому, что есть и тому, чего нет… Так классно иногда удивляться! Да, поле монитора слишком велико для тебя и ты, наверное, так никогда и не научишься писать настоящих писем. Это совсем не плохо – я думаю, что их умею писать я, а нам на двоих этого достаточно. У тебя получается так, как получается. Просто так получается, что я все время жду чего-то большего от твоих писем – не в его объеме дело. Пока не знаю. Может каких-то других слов. Они у тебя есть, но ты ждешь, когда я первый их скажу – неужели я сказал слишком мало, или еще не до конца раскололся? Я люблю тебя, обнимаю за попу и нежно прикасаюсь к твоей груди – твой Во. 11:17 17.12.02 Сижу с Марго до обеда». А вот ее вчерашнее ко мне: «Спокойной ночи, самый дорогой мой человечек! Я обнимаю всего тебя с головы до ног, зацеловываю все самые любимые кусочки тела! Так хорошо засыпать рядом с тобой! Я люблю тебя, моё сокровище»… В то время, когда я сказал себе не обращать внимания на её и для неё нечаянно оброненные слова, меня они снова начинают задевать и наполнять своим отталкивающим смыслом. И почему для меня так важно изменение в улыбке и смехе? Иногда мне хочется тут же сорваться с места и отвезти ее домой и без прощальных слов, пожалуйста. Они только наполняют глаза слезами. Казалось бы – я со всем разобрался, везде стоят точки… Точка, точка, запятая, вышла рожица кривая. Главное, что разобрался в себе самом и знаю четко то, чего хочу я в этой жизни. «Ты должен четко понимать…» Мне доставляет сейчас а громадное удовольствие чтение моего дневника – листать обратно дни и часы и не переставать удивляться прежде всего себе, как я сейчас по-новому вижу давно прошедшие события… А вчера мы в машине говорили о том, что спада пока не наблюдается в наших отношениях – а мы то к нему все время прислушиваемся.

19.12.02

Она приготовила Марго подарок на Николайчика – Musical Christmas – музыкальный дед Мороз с двигающимися руками, в левой руке – горящая свечка, а в правой колокольчик. Марго больше всего понравилась его борода. Вот ее вчерашнее письмо, от которого почему-то сделалось так грустно: «После прочтения таких писем, остаётся такой жуткий осадок, я тебе передать не могу! Такая тяжесть на душе, настроение моментально меняется, становится тяжело и угрюмо. Такое впечатление, что я возвращаюсь на год назад, и ощущаю то, что ощущала  год назад. Хотя  в этом письме ничего, какого уж тяжелого нет. Просто, наверное, мне передаётся то настроение, в котором ты пишешь его. Это моя вина, что у тебя возникают такие ощущения ненадобности и ненужности, даже если это и остаточное явление. Я не права  в том, что не показала и не доказала  своё беспокойство, и лишний раз “дала работу для мозгов”. А письма  я не умею, да собственно  никогда и не умела писать! Конечно, можно сказать, что для этого необходимо желание и еще немного старания, но если человеку не дано писать письма, то, как бы он не хотел и не старался, у него не получится написать super letter. Спокойной ночи, мой родной! Я целую нежно и обнимаю сильно. Люблю тебя А». Письмо на сером фоне в 12 размере, а последнее «А» - 8 размером. О чем все это говорит? Я снова сделал ей немножко больно? «Тяжесть на душе» - это серьезно. Вечером мы с очередной раз миримся, хотя очередной – это громко сказано, так как с последней ссоры прошло достаточно времени, чтобы подзабыть, как она выглядит и с чем ее едят. И я понимаю для себя, что все, что мне надо – это увидеть, как она улыбается. Увидеть и умереть. И вот теперь она мне сама перезванивает через 15 минут после того, как я отчаливаю от окрестностей ее дома. После того, как я прочитываю ее письмо, я отправляю: «Прочитал письмо L» - «Я же люблю тебя!» - «Я знаю! Все равно L» - «Тогда я тебе вовсе ничего не буду писать» - «Договорились! А я тебе». Зачем она так жестко отвечает? Если я прочитал ее письмо, и мне сделалось немного не по себе, это же не значит, что надо перестать писать письма – это мое переживание личное, и я с ним совладаю – подуюсь, подуюсь и перестану. Вечером я объясняю ей об этом, она  понимает и говорит, что была не права. Постой, - говорю, - не подумай, что все это только для того, чтобы мне услышать, как ты говоришь, что была не права. Она говорит, - А может, я это для себя говорю! Может, - отвечаю я. Хотя тот факт, что женщина говорит, что не права, уже о многом говорит для меня. Очень о многом. Это смело, хоть и в таком малом кругу как наш – я и она… Нелогическое продолжение вечера – мы заехали откушать шашлык в «Белый континент». Стоило мне отлучиться поссать, как тут же клеится к ней какой-то пидрилло. Мне это сразу напомнило ее нерассказанное мне прошлое, когда девушка направляется в кафе, ее снимают и все заканчивается очередным постельным разочарованием. Все это я осознаю уже дома. А перед этим мы говорили, как многое в нас изменилось. Видать не все изменилось так, как нам хотелось бы. Она чувствует, что я хотел у нее спросить про пидрилло, но я выжидал, пока она сама не скажет, а она как обычно промолчала. Все это с улыбкой на устах – ну не плакать же когда отшиваешь молодого человека. «Я хочу, чтобы сегодня вечером у нас была связь» - «Я занята» - «А если я заплачу 1 у.е.» - «Я занята!» - «Новый тариф от IP telecom – 1 у.е. в сутки»… Ключевая фраза вечера – хорошей его части – раньше мне было тяжело с тобой, легко без тебя – сейчас наоборот – ее слова. И снова мне трудно дышать – так бывает каждый раз, когда я недоволен ей. Я просто задыхаюсь. Странно, прошло ведь уже какое-то время – как будто до нее дошло или она прочитала мое письмо, и начала что-то делать. Так все странно. Или это попросту самовнушение – остается разобраться со всем этим. Не хочу больше писать – противно отчего-то. Всем спокойной ночи.

20.12.02

Доброе утро. Дышать стало легче, но не на много и чувства беспокойства и недовольства никуда за ночь не делись. Они остались и непонятно еще насколько задержатся. Я думаю, что мало что изменится после того, как мы с ней вечером встретимся. Я не хочу с ней об этом говорить и вовсе не оттого, что у нее есть тоже «миллион вопросов», которые она пока не может мне задать. Я не хочу ее обидеть своими выводами, я достаточно ее уже обижал и еще один раз никому не нужен – я сам с собой разберусь. Пройдет день, потом пройдет еще один день и все уляжется в моей душе как надо, до того момента, пока не настанет время стряхнуть с него пыль и приподнять за шкирку. Так много хотел написать о том, о чем мы вчера говорили, но как-то не получается. То плохое, что сейчас засело во мне, пересиливает то хорошее, что мы вчера вспомнили. Минера говорит ей, что она изменилась не в лучшую сторону и якобы завтра на девичнике у Натки она будет говорить об этом… Как я и предполагал, приход вечера ничего хорошего с собой не принес. Я сказал, что ничего не буду ей рассказывать – по крайней мере, пока – и она моментально отреагировала. Я отсылаю ей: «Очень грустно» А она: «Всё пройдет – и это тоже «САЛОМОН» - «Да-а» И снова тоже: «Всё пройдет – и это тоже «САЛОМОН». Ну что тут можно сказать? Только одно – ей решительно не хватает мозгов. Пройдет, говоришь? – Ну, посмотрим. Она закрылась – и не понятно насколько. Меня добивает в ней это. Сколько так еще может продолжаться, как вы думаете? Какие слова еще мне находить, чтобы человек наконец таки что-то понял. И никакие мои слова не могли в этот вечер ее переубедить – она думает, что всё, абсолютно всё я могу сказать ей и поделиться  ней. Это не так. Пока я не почувствую с ее стороны нечто такое же, кина не будет. Я знаю о той бездне, о которой она хочет сказать мне, но не решается: что-то приберегает на потом, что-то боится. Так как завтрашний день у нее «забит», то она даже и не сделает попыток встретиться со мной на пять минут, чтобы хотя бы поцеловать и обнять. Так исторически сложилось, будь оно все не ладно. Да, но что же делать с ее мозгами? Печально.

21.12.02

Ключевая фраза сегодняшнего утра: ее расслабленные булки. Она утрешняя: «Здравствуй, душа моя» Я не отвечаю. Заметили, как холодно, под стать утру. «Здравствуй», а не доброе утречко и в конце просто точка, а не восклицательный знак. Вот так вам. Если она сегодня не начнет двигать попой, тогда завтра мы не встретимся. До тех пор, пока она не задвигается так, как мне этого хочется (а она знает, как мне хочется), я ноль, я zero, я умер для неё. Я буду просто тенью – уходить и приходить, появляться в поле зрения и исчезать. Она сказала, что мол вот, у них идет все хорошо (т.е. у нас) и им только не хватает мелочей, из-за которых люди ссорятся. Я не буду делать встречных первых телодвижений – это уже принцип. Хоть и такой прекрасный, как принцип никчемности, о котором как-то говорилось ниже. И я пойду на него, даже если и придется в конце сложить буйну головушку. Она думает, что для меня достаточно, если она  тысячу раз за день скажет мне, что любит меня и столько же раз докажет реально это. Нет, нет, нет! У меня это может вызвать даже подозрения… Нет, уж лучше я буду все носить в себе и не показывать то, как мне иногда бывает плохо; а это иногда приходит все чаще и чаще. Просто сказать и показать – разве этого достаточно? Или я снова требую запредельного? Тогда скажите мне и поясните. Я думаю о ней каждую минуту и ужас проникает в мои мозги. Ужас этот состоит в том, что я все чаще задаюсь вопросом: тот ли она человек, единственно которого я хочу видеть на стульчике возле моей кровати, когда я буду умирать от старости. С которым я уже было собрался пройти за руку остаток жизни. Или придется идти одному: гордо и уверенно. Но что же делать, что же делать? Так много пропусков по неуважительной причине, так много. Может быть повторный курс, повторный курс? Эхо, эхо… Иди на х…, на х… 23:36 и ничего от нее нет. Прекрасно! Стоит ли еще повторяться и еще раз сказать, что она не привыкла бороться. Она попросту не хочет этого делать. Моя любовь ей досталась на тарелочке, ей не приходилось за нее бороться и исцарапывать руки в кровь. Поэтому-то она и не почувствует в полной мере горечь ее утраты, как не почувствовала когда-то счастье ее обретения. Она была ей навязана, и ей ничего не оставалось делать, как просто взять предложенное. Да-а-а-а… Добрых вам сновидений и до завтра.

© Woldemar 10.12-21.12.2002 All rights reserved.