Рассказ - "Еще кое-что о том же"

Еще кое-что о том же.

Издание второе (частью дополненное, частью упущенное; частью исковерканное, частью вкрапленное; частью кастрированное, частью настоянное; частью измененное, частью повторенное; частью паршивое, частью правдивое).

«…и действительно, каждая женщина, отдавшаяся ему, становится

больше женщиной, более знающей, более сладострастной,

более безудержной; она открывает в своем до тех пор равнодушном

теле неожиданные источники наслаждения, она впервые видит

прелесть своей наготы, скрытой дотоле покровами стыда,

она познает богатство соей женственности».

«Казанова» Ш. Цвейг

«…но генерал никогда не роптал впоследствии на свой ранний брак,

никогда не третировал его как увлечение нерасчетливой юности,

и супругу свою до того уважал и до того иногда боялся ее, что даже любил».

«Идиот» Ф.М. Достоевский

«…и были они наги, Адам и жена его, и не стыдились».

Бытие Глава 2 Стих 25

Как нам повествует Библия:

«… для человека не нашлось помощника. И создал Господь Бог жену и привел ее к человеку». С тех пор мало что изменилось.

По этой старой укоренившейся «божественной» привычке, женщины по-прежнему приходят к нам. Они любят к нам приходить, а мы любим их принимать. Иногда они приходят не к нам, а к другим. Иногда они просто любят пройти мимо нас или походить вокруг нас. Но в конечном итоге, ни мозг с его разумом, ни сердце с ее душой не в силах противостоять булькающей гормональной физиологии и искрящейся наэлектризованной биоэнергетике.

Примеры? Скільки завгодно. Еще не тронутая косметикой, пылающая трепетом первого стыда, не облобызанная, не целованная, не обласканная нимфеточная упругая девичья кожа; еще не понятый и поэтому не осознанный магнетизм притяжения при случайном или нечаянном прикосновении, когда импульсивные волны судорожно входят в одни места, а выходят в совершенно неожиданных раскатистым привкусом еще не придуманных ароматов.

Здесь нотабене.

Слушаются два дела.

Дело №1: народ против мальчика и девочки.

Краткое описание первой пары. Мальчик: уже к пяти годам решил почему-то стать кабельщиком, коллекционирует непременно потрепанные брошюры с застольными тостами, проявляет нездоровый интерес к созерцанию безымянных пальчиков правых дамских ручек, упорно не любит читать чувственные книжки, хотя таковым упорно хочет казаться и вроде как кажется, имеет, почти никогда не сходящую с лица, обольстительную ухмылку. Девочка: в детстве не доиграла в куклы, дочки-матери и прочую дребедень, очень любит домашнюю живность: кошечек, собачек, пингвинов и проч., пользуется сильно пахнущими духами и дезодорантами, что в дуэте с собственным запахом составляет ко(а)белеубийственную притягательную смесь, курить начала еще в трехлетнем возрасте (и бросать вроде не собирается), отчего ноги не имеют положенных трех дырочных смыкающихся пространств, имеет более чем обворожительную улыбку. Суммарный возраст этой пары находится в пределах 52 - 55 лет.

Дело №2: народ против девочки и мальчика.

Краткое описание второй пары. Девочка: с детства обуреваема, непонятно кем вбитой, мечтой окончить институт и там же родить ребенка (следовательно, предварительно выйдя замуж - ого-го!), несколько комплексует из-за излишней волосатости щечек и рук, привыкла постоянно быть у центрі уваги любой компании, отчего и влюбляется в кого не попадя, вероятно очень любит (не по годам) деньги. Мальчик: постоянные проблемы с волосами, а точнее с везде оставляемым шлейфом перхоти и врожденная неопрятность, не позволяет занять почетные первые места в таинственных изгибах сердечек у девочек, в спорах давит излишним преобладанием здравого смысла, амбициозен, упрям и скуп, но обладает целым набором изумительных по красоте и удивительных по размерам пуслей, которые  изредка и не понятно для чего раздаривает направо и налево, по телефону имеет мурлыкающий и по-кошачьи согревающий голос. Суммарный возраст пары от 55 до 59 лет.

Присяжные: одна супружеская пара, одна гражданская пара, одна незамужняя девушка, одна девушка с ребенком на руках, одна девушка, готовая вступить в брак, один холостой, припципово не пьющий программер, другой холостой, в последнее время с осторожностью пьющий программер, одна, отверженная всеми девушка, один парень, частенько меняющий себе партнерш и наконец девушка, еще не нашедшая себе партнера.

Судьи нет. Как нет и адвокатов у защиты. Прокурора тоже нет. В зале жарит жуткий хаос, шум и гам, т.к. охраны тоже нет. Стенография, как вы уже сами догадались, тоже не ведется, только в первом ряду какое-то падло в опрятно сидящем костюме что-то набрасывает холеной ручкой в перекидной блокнотик. Вокруг него никто не сидит в радиусе трех метров. На галерке студенты нагло расписывают пулечку, иногда громко матерясь и накурили уже так, что смело можно вешать топор. В единственном проходе зала суда смело расположился цыганский табор, из которых двое самых наглых кампучийских босяка пристают ко всем с просьбой купить у них старую ворованную клячу, каким-то странным образом выдавая ее за необъезженного арабского пегаса. Тут же три цыганки с усами, увешанные детьми разных полов и возрастов, пытаются всучить вам дешевую помаду и дорогие бананы. На предпоследней скамеечке мирно и непривычно тихо сидят, суча ножками, два бомжа с испитыми рожами в надежде забрать пустую тару после цыган и делающие им загадочные и им только понятные знаки. Из смежной с залом суда комнаты, слышны неприличные звуки вечерней прогазовки и тихого попукивания.

Две наших рассматриваемых пары, не понимая ни зачем они здесь, ни что все это значит, одинаково непонятливыми и удивленными глазенками дико озираются вокруг. Казалось бы, на них никто не обращает ни малейшего внимания. Только присяжные жарко спорят, брызжут слюной, волтузят друг друга линейками, плюются из трубочек кусочками бумаги и пытаются, в качестве доказательства своих аргументов в споре, выставить для этого напоказ каждый свои половые органы.

И вдруг происходит совершенно неожиданное. Входит маленькая девочка с прозрачными ручками и черными зрачками, плавающими в глубинных коралловых белках. Верхние ресницы касаются бровей. И что странно. Девочка заглядывает вам в душу через глаза таким проникновенным взглядом, каким до этого на вас еще никто не смотрел: перед ней вы становитесь совершенно, отталкивающе понятным, предсказуемым и заурядным и из-за этого вам и холодно и жарко, и знобит вас, и пот с вас катится ручьями. Некоторые из-за этого просто отводят глаза, видя ошеломляющий ужас в глазах соседа. Им не нравится такой взгляд: он странно нов для них, поэтому-то чужд и неприемлем. Тот вопрос, который присяжные с такими скрипящими сердцами пытаются предельно сначала ясно сформулировать, а потом и задать, в устах вошедшей девочки звучит до того просто, логично и очевидно, что все еще раз с изумлением дивятся собственной бестолковости. Своим взглядом, проникающим во всея вас, не говоря при этом ни слова, наша девочка задает всем один и тот же вопрос: «Любили и испытали ли вы сами то, что испытали те, которых вы собираетесь судить, те, на которых собираетесь плевать или которым собираетесь подавать руку?!».

Дурацкий комизм сложившейся ситуации, вся глупейшая нелепость многоликих не закрывшихся от удивления ртов и простейшая, казалось бы, такая очевидная простота в непонимании, еще более усугубляют и без того усугубленные вновь открывшиеся для понимания юные умы наших якобы подсудимых. Просто когда на тебя сваливается одновременно и индивидуальный субъективизьмь в частности и глобальный объективизьмь в общем всего надоедливого общества, и годами и веками складывающиеся и цементирующиеся правила поведения в неприличных местах, то не красные насторожившиеся внешне, но горящие внутри бурым пламенем щечки, начинают расплываться и размякать и вот уже не то чтобы стыда или конфуза не видно в их лучистых глазках, а сами, уже заново сложившиеся складки их юной одежды и растопленный жирок, своих, еще не успевших окончательно заплыть, душ, рассыпаются друг на дружку упоенными и бесчисленными поцелуями страсти и любви.

И все же вопрос открыт. И не один. Человек связан некоторыми узами обязательств (допустим семейными) с другим человеком, но начинает проявлять при этом первые признаки неравнодушия к другому человеку. Допустим ситуацию идеальную и нереальную. В семье все хорошо: любящая жена или муж, не менее любимый ребенок и вроде как ничего больше не надо. Да на кой же черт нужен кто-то еще? Какой же силой любви надо обладать, чтобы любить такою сильною любовью одновременно двоих человек? Каким же умом и умностью надо обладать, чтобы ценить, не разделяя, обоих? И сколько так может продолжаться и до чего дойти? Очень все это интересно. 

© Woldemar 15.08.2000 All rights reserved.