Рассказ "Что мы хотим от вас и что от нас вам нужно" часть 1

Что мы хотим от вас и что от нас вам нужно.

Частина перша.

Все начиналось с малого…

Нечто, покрытое с ног до головы грязными, выцвевше-слипшимися волосами, с ручищами по локоть забрызганными кровью только что убиенного и расчлененного медведя, весь в ссадинах, порезах, кровоподтеках и гнояще-сочящихся ранах, набредает вдруг на своем пути на другое нечто, единственно кому в данный момент нужно сырое мясо и еще теплая, своими уже никому не нужными внутренностями, медвежья шкура и кто не может сам себе добыть все это.

Так встретились мужчина и женщина…

Сегодня целый день вламывался в женские глаза, в глубины их. А они - в мои. Ужас. – 140. Дальше – больше.

Почему же вы, женщины, так мало времени уделяете своим глазам, их утонченности, их непостижимой глубине; ваша наигранная загадочность и натренированная наметанность уже никого не шокирует, ни с кем не заигрывает, ни у кого ничего не возбуждает (имеется в виду конечно зацепистый мужской маньячно-коньячный взгляд). Оставим в покое всякого рода подводки, распушивания, наводки и прочие атрибуты боевой раскраски женских глаз. Иссиня-прозрачные, как бы осветленные изнутри маленьким фонариком с еле заметной сеточкой капиллярчиков; полу пропускные грязно болотного цвета зрачки, наполовину скрытые верхним веком; больше чем обычно, коричневые зрачки с почти такого же размера черными бусинками и прекрасными, как только что сошедший с конвейера ватман, белками… Нам нужна говорящая за вас самих выразительность глаз, действительно реальная бездна, манящая чернодырность, что-то стоящее (ударение на я) за ними, за вашими глазами, а не косметичні засоби. Есть прекрасные способы потренировать их хорошей книжкой (только не на ночь при приглушенном свете лампочки и не лежа – це самогубство), либо при хорошей погоде и природе, облагораживающе чистым лесным или горным воздухом. Не буду тут касаться (хотя можно было и прикоснуться) окологлазных орудий как то: разреза глаз, ресниц – этих упрямо-пружинистых непосед-метелок, этих тычинок-пестиков, этих собирателей-носителей инея, дождя, слез, снежинок и пыли, изогнутости надбровных дуг и собственно растительности, точнее выщипанности ваших бедных бровей, нахмуренности или наоборот излишней прямоповерхностности прилегающего клептика вашего лба, а также не забывайте про увесистость ваших мешочков и естественный их колор, говорящий кстати и о вашем здоровом или не очень образе жизни. Все это добавляет доукомплектовывает значимость ваших глаз и могут сказать очень многое о вас, и говорят кстати.

А что же красота. Вопиюще-показная, штукатурная, постоянно подправляемая и рихтуемая, переходящая из одного состояния в другое и изменяемая при этом неузнаваемо, она странным образом своей массивной красочностью, первоначально, как я уже говорил, созданная для цепкого мужского глаза, перехлестывает все остальное (реально-то и стоящее) чисто женское. Вы вкрапливаете в свою красоту необходимое количество неподражаемой (как вы думаете) индивидуальности для того, чтобы показательно отличаться внутри толпы. При этом еле колышущиеся весы вашей природной на самом деле, но для вас нужной быть тщательно скрытой женской глупости, и с другой стороны якобы проявлений умности, напоказ выставляемой, эти весы начинает торбить и торбить не на шутку.

Не надо нам показывать, что вы умны, если вы это вдруг поняли, пусть все так и останется. Теперь посмотрим на лицо женщины, сделавшей себе умный макияж. Почему для нас оно перестало быть не то что привлекательным и милым и изюмистым, но даже потеряло приятно кажущуюся  для нас загадковість.  Оно перестает для нас улыбаться, здоровый женский макияжный румянец впитывается всеми возможными порами и трещинками (чтобы не сказать морщинками) – как вода уходит в песок, - его хмуро сдвинутые бровки и холодно сжатые губки не привлекают, не радуют, не утоляют жажды. Его не хочется целовать, лизать, обнимать, кусать и щипать. Оно тут же теряет свой прежний аромат, уступая место непонятно откуда взявшимся испарениям, испаринам и испражнениям отталкивающе непонятной природы. Как будто что ли клетки взбунтовались.

Предоставьте это мужским лицам, это у них лучше, убедительней получается, да и любите вы их за это больше. Мужчина ведь как ребенок: по детски пытается показать всем кузькину мать, сам иногда не осознавая, что это будет значить для него. Приподнимите его самого в его собственных глазах за попку, если видите, что другие не делают этого или попросту не хотят тратить на это свое время; заполните, заполоните (но не забивайте) его баки собственной значимости и единственной в своем роде неповторимости. Поднимите бокал за его ум и интеллект. Он в долгу не останется. Даже если в нем этого мало, чтобы не сказать большего, все равно говорите, повторяйте, напоминайте ему об этом методично и периодически, он начнет к этому стремиться и тогда вы лепите из него то, что вам нужно, а он за это приятно так влепит вас в кровать, чему в свою очередь будите рады вы, дорогие мои жіночки. Мах на мах, так сказать. И таких махов можно вспомнить и надумать очень много, махать ими не перемахать. Он за это простит вам не только то, за что любит и ненавидит одновременно, а именно за глупость, ревность и зависть, но и ваши шу-шу, куку-сюсю и прочее.

Эта женская недосказанная вопросительность – мужская склонность к доказательности, женская игриво буйная вспыльчивость и эмоциональность – мужская замкнутость и таскание за собой выпирающего мешочка кипящих страстей, вкрадчиво любознательные длинные женские фаланги в извилистом тесте вашего мозга – мужской пофигизм в совсем иногда непофигительных моментах.

Теперь об одежде. Одежда всегда была и есть, к сожалению, чуть ли не единственным прикрытием и спасением для тех, кому больше нечего показать народу, для тех, чье лицо не обезображено ни интеллектом, ни навеянной наследственной задумчивостью, ни ясностью взгляда распахнутых нам навстречу глазниц. Ну и зачем вы женщины решительных любите?

Природность мужской стеснительности объяснить не легко да и не надо. У женщин же это чистой воды кокетство, чистой воды загибание пальчиков, чистой воды хитрая тактика підлабузного издевательства над мужчиной. А она видит как он мешкает, как переступает с ноги на ногу, но с детства ее учили не двигаться с места и не инициативничать, а тихонько так ждать всплесков, робкой от неизвестности и грубой от робости, мужской активности, мужских проявлений и порывов. Ну не хватает иногда мужику наглости, не хватает, ее надо вырывать в бою с кулаками; а что же делать парнишке, слегка тронутому ранней прыщеватостью, с гривной в кармане на мороженное и двумя жетонами на метро туда и обратно, который-то и лицевой растительностью не может хвастануть, точнее ее гладковыбритостью.

ã Woldemar 06.11.1999 All rights reserved.