Искушение быть униженным.
Льстительное унижение перед самодовольно-мнительным начальством на работе, покорно- вынужденное унижение перед законсервированно-забюрократизированным чиновником, застенчивое унижение перед другом дающим вам деьги в долг, приятно-униженное состояние уступки, слабинки для любимого человека…
What the fuck up? (Можно ли так дальше жить?!!)
Унижение как повседневная норма жизни или как необходимый глоток для выполнения таких необходимых и таких важных сегодня и таких реально на завтрашний день никчемных и вскоре реально забытых, зафутболенных подальше стремлений и дел.
Разрезая свою гордость на лоскутки и разбивая на осколки остатки чувства собственного достоинства, приняв душ спесивого самодовольства и обвалявшись в пудре показательной неподражаемости, естественно зачем же спрашивать у совести после этого разрешения на право быть чем-то в этой жизни. Можно и так. Оскорбительно-оскорбиновый привкус унижения заполучить за просто так, за безропотную покорность и смирение, даже за угомонение в ответ, взамен пропитым залпом ценностям.
Красочная мятая обертка от конфеты «Корівка». Использованный и вновь помытый презерватив, снова готовый к бою, до праці. Обписанный парадный угол fancy restaurant. Собачьи экскременты в бумажном пакетике, смачно раздавленные 44-м растоптанным. Что же это, спросите вы?..
Это наша свобода (если она у нас была), это наше честолюбие (если оно нам нужно), это наша амбициозность (если мы претендуем на нее). Последнее кстати некоторые ошибочно принимают за шапкозакидательство и гордыню, а не за стремление достичь чего-либо в этой жизни, как оно есть на самом деле. Согласен, можно унижаться до определенной, позволяемой только вами степени унижения, когда пока вроде еще «можно». Но как хрупка все же, подобно картофельным чипсам, эта воображаемая, якобы видимая граница. Она так же легко переступаема как и легко водворяема. Опять же некоторым не нравится слово унижение (глупенькие, они думают, что избавились от него) и пытаются заменить его менее категоричными типа снисхождение по долгу например службы и прочее или вынужденные все те же покорность и смирение. Приятный вкус горечи унижения можно сравнить разве что с недоразвитостью или вообще отсутствием здорового скепсиса по отношению ко всему абсолютно, даже к святому. Застрявшее в заднице шило вечной готовности любить и хаять своего поносителя и писателя (от слова писать, ударение на первом слоге), растерзанное на шматочки и згвалтоване навылет самолюбие заводит дружбу с гнетущей безысходностью положения, потаканием. С гордо поднятой перекошенной головой унижение добивает ногами, топчет своими грязными сапожищами остатки человеческого, самого человека в нем самом, вытаскивает, выдергивает его из поверхностной оболочки самоудовлетворения и ублаженного спокойствия.
Да плюнуть ему в морду и врезать под соннечное!!!
Не тут то было; вечно что-то мешает. Но время идет. Что же вы вспомните, чем хвастанете на смертном одре перед собравшимися?..
На самом-то деле нереальная вольность в выборе градаций собственной, подстроенной, подогнанной под самого себя, свободы, точнее сама мысль о ней, начинает кружлять витиевато-пируэтно в пространстве, боясь сорваться и разбиться. Ваши выпирающие приступы гордости в виде непонятно откуда взявшихся угриков и прыщиков и шипуче пенящиеся брызги спеси, придают вам напыщеную такую колобкообразную форму. Только не надо после этого валить деревья и дубасить палкой любимого Шарика. Предлагаю вызвериться на самом себе. Повырывайте все волосы из ноздрей, продепилируйте себе ноги (для мужчин), и сядьте вы наконец на унитаз без крышки и, не вставая, спустите воду. Потом, не одевая штанов и не закрывая дверей туалэта, быстренько так завалите лимончик, с кожурой естественно. И никакого там сахара.
И вот вы спокойны, как утреннее море, как откипевший и опустевший чайник, как вконец обессилившая после соития черепаха, как незаезженная еще горнолыжниками целина. Уделите немного внимания своим мыслям, точнее сбившемуся его ритму, тем более, что вы знаете, что завтра вам предстоит делать тоже самое, т.е. унижаться.
Милые друзья мои, сила привычки, ее забойность, как у мартена, сила ее кастовой принадлежной закованности позволит вам лишь раздвигать и сдвигать условно-в-уме-намалеванные рамочки. Вырваться будет тяжело. Но необходимо. И не только вам самим. Но и нам.
© Woldemar 26.10.1999 All rights reserved.
Комментариев нет:
Отправить комментарий