29.11.01
Всё хватит, мне надоело. Текст уже прямее не бывает, а только бьюсь грудкой о железные прутья. Человек постоянно ищет скрытый подтекст, когда его уже давно нет. И вечно то она запаздывает. Я же говорил, что я на два, а может уже и на все три шага впереди, моя майка уже вся пропиталась вторичным потом – «пронизывая все, прячась в складках кожи, как осадок багрового дыма, властвует вторичный сексуальный пот – лобковый, орфический, подмышечный – тяжелое благовоние, подаваемое к ночи на лиловых подушечках мускуса». Генри Миллер «Сексус». <…> Что ж, теперь придется выкорчевывать её в себе – следуя крэду сильного мужчины – душить, топтать ногами, а ведь оно не привыкло к такому обращению. Такого я еще никогда не делал. Вот, за что надо убивать женщин, вырезать ножом узоры у них на плече. «Это» понимают грудные дети, «это» понимают просто дети, «это» также понимают кошки и собаки. Дальше продолжать? Хорошо. «Это» понимают слишком умные женщины, «это» понимают в меру глупые женщины, а вот тот, кто надо, как раз и не понимает. Елки-метелки, да катись оно усё в тартарары. «И полетели ножи и стаи упрёков… Он тебя таки убьет, но в самом финале, а пока дыши». <…> За высоким и колючим частоколом не оказалось ровным счетом ничего. Даже трава не растет – просто вытоптанная кем-то земля. Я написал ей последнее письмо, вот оно, ничего лучше до этого я не писал: «Прости, но больше писем не будет. Ты, наверное, умрешь, но понарошку. Попробуй думать чем-то другим. Целую в ключицу. Я.» Ну и? Полная херня? Супер мупер марапупер? Эти строки я перечитал сотню раз, не меньше. Она, кстати, при всём этом убийственном кстати, и пальцем не пошевелит и колечки не соскользнут с еле замерзших пальцев, с головы не упадет ни один волосок, с ресниц – ни одна ресничка – что там еще, откуда и куда должно упасть и разбиться? Снежная королева говорите? Деткам рассказывайте эти сказочки, а для меня придумайте что-нибудь поинтереснее. Нам поменяйте, пожалуйста, игрушку, или мы захныкаем, или набьём морду лица, или наделаем в штаны. Женские руки, какими бы распрекрасными ни были и нам не казались, изначально не приспособлены для закатывания шкурок мальчуковых писюнчиков. <…> Самый ё…..й (конченный) на всю голову вопрос, который женщина когда-либо задавала мужчине, так это: «О чём ты сейчас думаешь»? О чём я могу думать, мой член в женщине? О чем я могу думать, когда тужусь на очке, забывая про спасающую когда-то меня трубочку? О чём я могу думать, когда лежу на снегу без шапки и перчаток и смотрю в ночное чернодырное и безлунное небо? Мыслей они наших хотят. Хрена они получат, а не мыслей. Накось выкуси. Но что самое ужасное, обидное и прекрасное, что моей огромной любви так особо никому и не надо. И я отдам её всю без остатка моей доце. Я научу ее – как надо любить. Так, как это хочет мужчина, чтобы его любила женщина. А вдруг ей удастся осчастливить кого-нибудь? Heartbreak station. И тогда я с радостью отдам господу на растерзание свою душу, предварительно дав отмашку о начале кремации. «А женский зад, доложу я вам, может все рассказать о своей хозяйке: какой у неё характер, темперамент, склад души, зануда ли она или бой-баба, ханжа или кокетка, лживая ли у нее натура или правдивая». Снова Миллер и снова «Сексус». Et cetera ad nauseam – и так далее, до тошноты. <…> Единственно, над чем мне надо сейчас сконцентрироваться, так это над здоровьем моей жены. Чтобы ребенок родился здоровым и жизнерадостно заявил о своем желании быть принятым в этом мире. И потом засучив рукава, закатив шкурку, убрав челку с глаз, с яростью броситься за дело. За формирование таких нужных мужчине – рук, ног, ягодиц, гениталий, груди, мозгов, спины, живота, шеи и плеч. «Разбежались как не заметили, по дороге ангела встретили… пролетит время не спетое, пропадет душа не согретая».
© Woldemar 29.11.2001 All rights reserved.
Всё хватит, мне надоело. Текст уже прямее не бывает, а только бьюсь грудкой о железные прутья. Человек постоянно ищет скрытый подтекст, когда его уже давно нет. И вечно то она запаздывает. Я же говорил, что я на два, а может уже и на все три шага впереди, моя майка уже вся пропиталась вторичным потом – «пронизывая все, прячась в складках кожи, как осадок багрового дыма, властвует вторичный сексуальный пот – лобковый, орфический, подмышечный – тяжелое благовоние, подаваемое к ночи на лиловых подушечках мускуса». Генри Миллер «Сексус». <…> Что ж, теперь придется выкорчевывать её в себе – следуя крэду сильного мужчины – душить, топтать ногами, а ведь оно не привыкло к такому обращению. Такого я еще никогда не делал. Вот, за что надо убивать женщин, вырезать ножом узоры у них на плече. «Это» понимают грудные дети, «это» понимают просто дети, «это» также понимают кошки и собаки. Дальше продолжать? Хорошо. «Это» понимают слишком умные женщины, «это» понимают в меру глупые женщины, а вот тот, кто надо, как раз и не понимает. Елки-метелки, да катись оно усё в тартарары. «И полетели ножи и стаи упрёков… Он тебя таки убьет, но в самом финале, а пока дыши». <…> За высоким и колючим частоколом не оказалось ровным счетом ничего. Даже трава не растет – просто вытоптанная кем-то земля. Я написал ей последнее письмо, вот оно, ничего лучше до этого я не писал: «Прости, но больше писем не будет. Ты, наверное, умрешь, но понарошку. Попробуй думать чем-то другим. Целую в ключицу. Я.» Ну и? Полная херня? Супер мупер марапупер? Эти строки я перечитал сотню раз, не меньше. Она, кстати, при всём этом убийственном кстати, и пальцем не пошевелит и колечки не соскользнут с еле замерзших пальцев, с головы не упадет ни один волосок, с ресниц – ни одна ресничка – что там еще, откуда и куда должно упасть и разбиться? Снежная королева говорите? Деткам рассказывайте эти сказочки, а для меня придумайте что-нибудь поинтереснее. Нам поменяйте, пожалуйста, игрушку, или мы захныкаем, или набьём морду лица, или наделаем в штаны. Женские руки, какими бы распрекрасными ни были и нам не казались, изначально не приспособлены для закатывания шкурок мальчуковых писюнчиков. <…> Самый ё…..й (конченный) на всю голову вопрос, который женщина когда-либо задавала мужчине, так это: «О чём ты сейчас думаешь»? О чём я могу думать, мой член в женщине? О чем я могу думать, когда тужусь на очке, забывая про спасающую когда-то меня трубочку? О чём я могу думать, когда лежу на снегу без шапки и перчаток и смотрю в ночное чернодырное и безлунное небо? Мыслей они наших хотят. Хрена они получат, а не мыслей. Накось выкуси. Но что самое ужасное, обидное и прекрасное, что моей огромной любви так особо никому и не надо. И я отдам её всю без остатка моей доце. Я научу ее – как надо любить. Так, как это хочет мужчина, чтобы его любила женщина. А вдруг ей удастся осчастливить кого-нибудь? Heartbreak station. И тогда я с радостью отдам господу на растерзание свою душу, предварительно дав отмашку о начале кремации. «А женский зад, доложу я вам, может все рассказать о своей хозяйке: какой у неё характер, темперамент, склад души, зануда ли она или бой-баба, ханжа или кокетка, лживая ли у нее натура или правдивая». Снова Миллер и снова «Сексус». Et cetera ad nauseam – и так далее, до тошноты. <…> Единственно, над чем мне надо сейчас сконцентрироваться, так это над здоровьем моей жены. Чтобы ребенок родился здоровым и жизнерадостно заявил о своем желании быть принятым в этом мире. И потом засучив рукава, закатив шкурку, убрав челку с глаз, с яростью броситься за дело. За формирование таких нужных мужчине – рук, ног, ягодиц, гениталий, груди, мозгов, спины, живота, шеи и плеч. «Разбежались как не заметили, по дороге ангела встретили… пролетит время не спетое, пропадет душа не согретая».
© Woldemar 29.11.2001 All rights reserved.
Комментариев нет:
Отправить комментарий