Меня мутит от хороших, добропорядочных, благородных людей. Я хочу видеть характер и темперамент

02.12.01
Начинаю с Миллеровского «Сексуса», может тогда станет что-то понятным в этом ужасном дне: «Меня мутит от хороших, добропорядочных, благородных людей. Я хочу видеть характер и темперамент. А в такой обстановке, черт возьми, я даже напиться не могу. Я словно Вечный Жид. Хочется поджечь дом или еще что-нибудь такое выкинуть. Вот, может, если ты скинешь свои трусишки и прополощешь их в кофе, мне полегчает. Или сосиской себя подрочишь… Будь попроще, ты говоришь? Хорошо. А громко пукнуть ты можешь? Знаешь, у меня были когда-то и простые мысли, и простые мечты, и простые потребности. Так я чуть не рехнулся. Я ненавижу обыкновенное. У меня запор делается». <…> И был scandal, самый мощный и серьезный за все время. Как еще только тарелки не бились – я не знаю. Жалко было их что ли. Я её бросил на привокзальном рынке и уехал, улетел, умчался, у…у…у, с……я (убежал) к другой. К моему приходу уже было поделено имущество и деньги и было предложено убираться нах.. (к чертовой матери) и немедленно, не откладывая до завтра. Сейчас, разбежался!!! Была такая истерика, что по всем законам развития плода в материнской утробе, его должно было разорвать. Но он выдержал. Все выслушал (иногда я жалею, что в такие моменты не включен диктофон, так как потом передать словами то, что было произнесено, просто не представляется возможным). А потом начал бить меня – ногами и руками, может еще головой. Больно было ему, я думаю – иногда бывает больнее тому, кто сам бьет. Я лгун, я льстец, я лжец, я враль, я сука, я урод, я принес в жертву человека. Ты слышишь меня человек? Ты жертвенный плод и скоро тебя начнут кромсать. <…> Я выблевал целиком даблчизбургер и выкакал селянской картоплею. Усилиями одного только живота, я приподымаю, привинченный четырьмя болтами, металлический столик. Я хочу умереть, я не хочу жить. Зачем, какой смысл <жить после такого>? После того, что я сделал, всему мужскому роду уже не жить: всё, что в нем оставалось чистого и светлого, в миг перечеркнуто черными чернилами моей дьявольской ручки. Меня целуют в изгиб надбровной дуги и собственно в бровь. Тогда как лучшее для меня, что можно было бы сделать в данной ситуации, так это вырвать мне глаз вместе с мясом. Человек, приготовься к тому, что от тебя начнут отхватывать добрячие куски и к тебе никто не придёт на помощь, к тому, что из тебя начнут изгонять беса, что все, что в тебе было хорошего станет плохим, а плохое – не подлежащим даже быть вслух произнесенным. В грязь, в топку, сжечь, замазать, заклеймить.
© Woldemar 02.12.2001 All rights reserved.